Coming Soon
.svg)
Адвокаты, угрозы, личное участие Христи Фриланд: показ канадско-французского фильма отменен "из-за вопросов безопасности"
"Российская пропаганда" или "политическое вмешательство в журналистику": документальный фильм "Russians at War", финансируемый Канадой, был представлен в рамках фестивале Торонто TIFF и вызвал небывалый ажиотаж.
"Журналисты следуют за историей, куда бы она ни привела", – объяснила канадско-российский режиссёр Анастасия Трофимова в интервью Globe&Mail.
Документальный фильм был создан в сотрудничестве с двумя канадскими общественными вещателями: TVO из Онтарио и Knowledge Network из Британской Колумбии, а также частично профинансирован через Canada Media Fund, некоммерческую организацию, которая получает финансирование от федерального правительства и телекоммуникационных компаний. Фильм входил в программу международного кинофестиваля TIFF в Торонто.
Генеральный директор Международного кинофестиваля в Торонто (TIFF) Кэмерон Бейли заявил, что его сотрудники получили сотни оскорбительных писем и звонков, включая угрозы сексуального насилия, от сторон, выступающих против противоречивого документального фильма "Русские на войне".
Выступая во вторник перед аудиторией в TIFF Lightbox, где состоялись две отложенные послефестивальные презентации фильма Анастасии Трофимовой, Бейли рассказал о реакции общественности на фильм, которая резко возросла после показа прессе и индустрии на прошлой неделе.
Публичный вещатель Онтарио TVO заявил, что организация больше не будет поддерживать или транслировать фильм после того, как нескольких дней подряд нарастало возмущение по поводу его показа на Международном кинофестивале в Торонто (TIFF).
12 сентября TIFF объявил об отмене показов Russians at War, ссылаясь на соображения безопасности.
"19 сентября адвокаты, представляющие продюсеров фильма заявили, что могут подать иск против общественного телевещателя Онтарио за прекращение поддержки документального фильма на фоне протестов украинской общины и некоторых канадских политиков".
В письме, адресованном правлению и руководству TVO, содержится требование немедленно возобновить обязательства по показу "Russians at War" или позволить создателям фильма лицензировать его другому телевещателю или платформе для стриминга.
В письме говорится, что если этот вопрос не будет решён в течение 10 рабочих дней, продюсеры фильма будут вынуждены "прибегнуть ко всем возможным юридическим мерам", включая иски о нарушении контракта, клевете и возмещении убытков, связанных с потерей финансирования проекта.
Фильм российско-канадского режиссёра Анастасии Трофимовой, который показывает опыт российских солдат на передовой войны в Украине, вызвал значительное возмущение со стороны украинских чиновников и Конгресса украинцев Канады, назвавших его "российской пропагандой".
Возмущение высказала и вице премьер-министр Христя Фриланд, раскритиковав, в частности, использование государственных средств.
Документальный фильм был создан в партнёрстве с TVO и частично финансировался за счёт средств Canada Media Fund, выделенных телекомпанией.
Документальная организация Канады заявила на прошлой неделе, что "глубоко встревожена" решением TVO снять фильм с эфира и что это "вызывает серьёзные опасения по поводу политического вмешательства".
В письме в адрес TVO, отправленном в четверг, адвокат Дэнни Веббер из фирмы Hall Webber LP назвал решение снять фильм "явным нарушением прав создателей", что нанесло "репутационный и финансовый ущерб" команде, работающей над документальным фильмом.
Фильм "Russians at War" должен был иметь североамериканскую премьеру на кинофестивале в Торонто, но показы пришлось перенести на вторник из-за угроз насилия в адрес сотрудников TIFF и организаторов.
Мировая премьера фильма состоялась на прошлой неделе на Венецианском кинофестивале
Накануне премьеры фильма на TIFF Трофимова, которая отметила, что она "однозначно" считает российское вторжение несправедливым и незаконным, дала эксклюзивное интервью The Globe and Mail, касающееся возникшей полемики.
– Вы были одна с российскими солдатами на передовой, без других членов съемочной группы. Как это произошло?
– Когда началась война, я находилась в России и снимала все, что могла, чтобы понять новую реальность, в которую мы все погрузились: антивоенные протесты, правозащитников. Продюсер из Торонто Корнелия Принсипе, с которой я раньше работала, начала работать над этим со мной, но это был совершенно другой фильм в первые восемь месяцев. Потом я встретила солдата по имени Илья. Солдаты — главные участники войны, но они полностью скрыты. В российской медиа они представлены как герои, которые никогда не истекают кровью. На Западе — только как военные преступники. С Ильей я поняла, что у меня есть уникальная возможность поехать на фронт. Конечно, я воспользовалась этим.
– Были ли получены официальные разрешения или имелся какой-либо диалог с российским государством?
– Никаких разрешений не было, потому что они никогда бы не позволили мне поехать. Даже государственные СМИ, которым правительство доверяет, редко едут на фронт, и если едут, то все под жестким контролем. Я работала на CBC, а затем они были изгнаны из России летом 2022 года. У меня не было пресс-карты. Я работала независимо. Я даже не могла подать заявку на официальную аккредитацию.
– До CBC вы работали в российской государственной медиа-компании RT, которая теперь запрещена в Канаде. Естественно, это породило тень пропаганды вокруг вашего нового фильма.
– Я работала на RT Documentary, а не на RT News. RTD — это дочерний канал RT. Когда я работала там с 2014 по 2020 год, я освещала события на Ближнем Востоке. Меня интересовали все темы, связанные с ИГИЛ. Первоначально я поставила два условия для работы: в моих фильмах не будет закадрового текста, и не будет корреспондентов. Я никогда не допущу, чтобы кто-то говорил: "Мы на границе Ирана и Сирии, и вот как мы это чувствуем", потому что в таких моментах можно добавить нарратив, который может исказить смысл картины. Я предлагала им cinéma vérité (правдивое кино) для телевидения, и они согласились. Но затем относительно либеральная атмосфера, в которой мы работали, начала меняться, и я ушла, чтобы начать работать с CBC.
– В фильме мы не видим разрушений, вызванных российскими солдатами в Украине. Нет украинских голосов. Почему вы ограничили перспективу?
– Потому что у меня не было доступа к украинской стороне. Мало журналистов могут работать в обеих странах. Если бы я поехала в Украину как россиянка, меня бы назвали шпионкой и я могла бы пострадать. Тот факт, что я работала на RTD, не помогает. Я бы не смогла осветить обе стороны фронта.
– Российские солдаты на экране в основном уверены, что они на правильной стороне истории, и один из них повторяет слова Путина о том, что они там для борьбы с нацизмом. Но от вас не было никак комментариев. Почему вы не дали контекста?
– Я вообще не могла подумать, что смогу снять этот кусок войны. Это было чудом, что я туда попала, потому что мне не хватало человеческого портрета войны с российской стороны. Все, что они говорили, я была там, чтобы только слушать, а не проповедовать о том, что я думаю о войне. Эти люди полностью изолированы от остального мира. В российских медиа постоянно говорят о нацизме, и это стало их реальностью. Когда мы делаем документальные фильмы, мы хотим показать реальность людей и их мотивации — то, во что они верят. Но вы заметили, я спросила его позже в фильме, почему он все еще сражается, и он ответил, что уже даже не знает.
– Генеральный консул Украины в Торонто заявил, что, снимая на оккупированной Россией территории вместе с войсками, вы "грубо нарушили" украинское законодательство.
– Журналисты часто отправляются в зоны боевых действий без разрешения государства. Это позволяет нам получить историю, не санкционированную государством. Когда я пошла с Ильей, я не знала, смогу ли остаться там. Мне выпал этот невероятный шанс — ожидал ли генеральный консул, что я позвоню в посольство в Киеве и спрошу, можно ли? Работа журналиста именно это: мы следуем за историей, куда бы она ни привела.
– Ходит много спекуляций в соцсетях о том, получил ли фильм российское одобрение или финансирование?
– На 100% нет. Я стараюсь сохранять спокойствие, но хочу спросить, как, черт возьми, кто-то может подумать, что государство платило бы мне за поездку туда, куда даже российские государственные СМИ не допускаются? В интернете много критики, потому что я работала на RT. Но нужно понимать, что Россия — крупнейшая страна в мире, а RT — крупнейший вещатель в России. Если вы можете делать истории, за которые вам не стыдно, тогда почему бы и нет.
– Вы сейчас в Париже — чувствуете ли вы, что сможете вернуться в Россию после выхода этого фильма?
– Мы будем ждать российской реакции. Может, я немного наивна, но я надеюсь, что смогу вернуться. У меня привилегированное положение, потому что я провела половину своей жизни в Канаде, половину в России. Я понимаю обе точки зрения мира и уважаю обе. То, что я вижу в этой войне, — мосты, которые объединяли людей, полностью разрушены. Мы не слышим разговоров о мире. Я бы хотела, чтобы больше документалистов могли поехать в Россию, чтобы снимать такие истории. Не стоит просто брать и отрезать друг друга.
Enjoying this site? Get news and updates sent directly to you inbox by subscribing to our newsletter.
